8.
Если файл находится в голове, то кликом мышки по файлу может стать что угодно. Пыль на книжной полке. Опечатка на мониторе. Лак на женских ногтях.
Замысел рождается крошечным и безымянным. Не успев повзрослеть, уходит в полушария мозга. Тусует по извилинам, как в ночном клубе. Подчиняясь не только твоей воле, но и правилам внутричерепного движения. Там ведь и своё кино есть. Независимый кинематограф типа.
Голый замысел тусит, где хочет и берёт всё, что плохо лежит. Лишних внутричерепных тараканов, например, или там клип BadBoysBlue. Как вор, который забрался в хату за деньгами и серебром, а по жадности берёт шпротные консервы, хрустальные бокалы и охапку галстуков.
Чтоб замысел не превратился в чудовище и не натворил чего по молодости, надолго отпускать его нельзя. Если норовит смыться, его надо ловить. Слизать языком, заколоть маркером или стукнуть клавиатурой по башке. Пока не спрятался за плинтусом.
Проследить замысловатый маршрут файла трудно. Но – допустим. Ведь склонность незрелых файлов к посещению чужих папок и квартир подтверждается алкогольными и любыми иными химическими наблюдениями.
Нетрезвый, выросший до неприличных размеров файл часто выныривает из внутричерепного клуба с таким букетом галстуков, который мы не заказывали и о котором вначале даже не подозревали. Не подозревали о возможности такого букета.
Сидели мы как-то с Юрой В. Курнули там, вина попили. Рассказал я ему о замыслах и шпротных консервах, и он сказал:
– Ты знаешь, я и сам такое не раз замечал. Идеи в воздухе носятся.
– И не говори. Делать им нечего.
В общем, мы с Юрой решили, что от пустоты до замысла – один клик.
Клик – иди туда не знаю куда.
А я тем временем бутерброды забацаю. Жую и жду.
И вот выруливает файлик, наконец-то. Весь в пыли, напевая дурацкие песни. Главное, что вернулся.
Ну-ка, посмотрим, что нам внутричерепной вор принёс.
О, парочка журналов «Иностранная литература» 1990 года.
Так кажется на первый вгляд. Но под «иностранкой» лежит кассета группы NineInchNails, которую я выбросил ещё в прошлом веке.
И ещё на воре почему-то пиджак дедушки довоенного фасона.
А в кармане – венгерский игрушечный вигвам, подарок тёты Розы.
А за пазухой – книга о городе Самарканд с бледными иллюстрациями.
И вдобавок нащупываю под пиджаком нежно пахнущую майку моей двоюродной сестры, в которой она выглядела очень sexy в конце восьмидесятых. Ярко вспоминается её кожа, линия тела и особенно ноги. Ноги, которые я долго считал самыми прекрасными в мире. Любимые ноги моей юности. И однажды, когда мне было пятнадцать, а ей шестнадцать…
Стоп. Только этого блин ещё не хватало.